Как вообще разговор о современной поэзии может строиться с современными подростками?
Понятно, что если взять среднего подростка и спросить его, что он знает о современной поэзии, наверное, он вообще себе не представляет, что она существует. Но «средний подросток» — это очень размытое понятие.
«Сферический конь в вакууме».
Да. Вообще в Москве есть несколько поэтических студий для подростков, они успешно работают не первый год, занимаются как раз современной поэзией. Но действительно есть такая проблема: для подростков, которые поэзию изучают в школе, это совершенно мертвая дисциплина. Они в принципе плохо соотносят с собой то, что написано, к примеру, ямбом; это немедленно превращается в «Илиаду» или в «Войну и мир», во что-то застывшее, канонизированное, не имеющее отношения к их реальной жизни. Они просто многого не знают из поэзии XX века, даже после восьмидесятых; не знают обэриутов, не знают Сатуновского, для них поэзия кончается Маяковским, в лучшем случае Бродским. Если очень повезет, назовут Бориса Рыжего или Гребенщикова. Поэтому на курсе придется немножко поговорить просто о том, кто в современной поэзии вообще есть. Назвать какие-то имена, показать какие-то тексты; это начинает работать само по себе, сразу видно, что это — совсем другой язык, что он может быть совершенно разным и что это, грубо говоря, не часть школьной программы. Помимо этого мы будем говорить о том, что такое стихотворение вообще. Попытаемся вывести определение, а потом начнем смотреть на конкретные тексты — подходят ли они под то, что мы назвали формулой стихотворения.
То есть, допустим, подростки предполагают, что стихотворение — это рифмованный текст в столбик. А вы им — верлибр! И так далее, и в результате они выводят определение стихотворения в процессе общения с вами?
Потом есть еще такая штука: из-за отношения к поэзии как к чему-то застывшему и давно остановившемуся в развитии появляется представление, что человек, который пишет поэтические тексты, тоже очень архаичен и в общем-то не нужен. Словно были такие специальные люди с крылышками, или ку-ку немножечко, или они жили в какие-то особенно пассионарные эпохи, как, допустим, Серебряный век — и поэтому они занимались странной вещью, которая в принципе ни к чему не приложима. Когда мы начинаем смотреть на конкретные тексты, мы можем показать, что написание и чтение стихотворения — это такая умственная работа, которая имеет непосредственное отношение к любой умственной работе вообще. Если ты начинаешь уметь читать любой поэтический текст, ты в принципе начинаешь лучше читать тексты, лучше понимать другого человека, тексты, им написанные или произнесенные, лучше понимать тот язык, на котором вокруг тебя говорят. Или, если речь идет о другой эпохе, тот язык, на котором говорит другая эпоха. Написание стихотворения работает примерно так же. Для кого-то это и так важно и круто, кто-то хочет и любит писать стихи, но когда мы разбираем разные формы, в которых может существовать поэзия, мы показываем, насколько интересно может быть любому человеку попробовать в них что-то сделать. Это упражнение для мозга в первую очередь. Такое упражнение, которое учит максимально точно разными способами передавать свои мысли, эмоции и так далее — если верить современной науке, это примерно одно и то же и от нас мало зависит; от нас зависит — до определенной степени — только умение это сформулировать и передать. Написание стихотворения в этом смысле равно написанию эссе, статьи, новости. Я всегда рассказываю всем, кому рассказываю про поэзию, про этапы, которые существовали у меня как пишущего человека, что одним из самых важных опытов для меня была работа на радио. Там новость любой длины мне нужно было уложить в три абзаца.
Тренировка концентрации смыслов.
Да. Важно еще — и мы обязательно об этом поговорим — помнить о том, кто тебя слушает или читает. Это твои соавторы. Не бывает стихотворения, существующего лишь со стороны пишущего; оно возникает, только когда воспринимается, а восприниматься оно может миллионом разных способов. Способы эти меняются; разговор об этом — часть нашей «исторической» программы. Мы обсудим, что произошло в девяностые, когда бумажная книга перестала быть центром и целью существования поэтического слова. Раньше было все понятно — одни печатаются огромными тиражами, другие не печатаются, и понятно, что самое главное — чтобы у тебя была напечатана книжка. Это некоторый статусный объект.
Не напечатал книжку — еще не поэт?
Речь про Советский Союз, где у неподцензурной литературы была своя идеология — «не печатают, и не надо». Стихи ходили в списках, но тоже имели некоторый материальный носитель.
Надо признать, что с тех пор критерии размылись еще сильнее. Вот если ты написал что-то в столбик и повесил у себя во «ВКонтакте», это тебя уже делает поэтом или еще нет?
А если у тебя многотысячные бумажные тиражи, это тебя делает поэтом? Дача в Переделкине, членство в Союзе писателей — делают?
Да, вечный разговор.
Поэтом может быть любой. Я хочу десакрализовать эту фигуру, показать, что поэтом может быть каждый. Нужен, конечно, отдельный курс про то, что такое качество поэтического текста. Мы, конечно, будем этого касаться, важно поговорить о том, что отделяет поэтический текст от того, что, к примеру, записано в песеннике.
Но поля вашего нынешнего курса узковаты для этой темы.
И поэтому я хочу взять тексты, которые я считаю хорошими и важными, и показать, как работает поэтический текст, как он может по-разному это делать, как он учитывает читающего и как смысл рождается в поле между воспринимающим — читающим, смотрящим (текст ведь может быть как-то специально визуально построен) — и пишущим.
А что технологии могут дать поэзии? Современные поэтические шоу?
Поэтические шоу на самом деле с технологиями мало связаны. Это давняя история, поэтический перформанс начал существовать одновременно с поэзией.
Тогда социальные сети?
Конечно. Мы обсудим способы распространения поэтического слова. Книга, толстый журнал, стихотворение, напечатанное на листе бумаги, — это уже не так важно. Конечно, все еще важно сделать сборник, возможно, и не один, но он не обязательно должен существовать в бумаге. Один раз эта система уже сильно поменялась — в девяностые, когда полностью была разрушена позднесоветская литературная иерархия и на ее месте появилась новая структура, активно формировавшаяся до начала двухтысячных. Новая система премий, фестивалей, новые издательства, которые некоторое время занимались тем, что издавали все, что нельзя было издать в Советском Союзе (и это каждый раз было событие). Стали популярны поэтические чтения, появились клубные форматы, когда ты читаешь стихи в клубе. С появлением социальных сетей и поколения, которое иначе относится к слову в принципе, в значительной степени относится к поэтическому слову как к способу трансляции некоторой идеологии, способу коммуникации в гражданском ключе, к способу менять общество вокруг себя, начинается другая технология передачи поэтического слова, доведения поэтического слова до читателя. Есть много хороших поэтов, которые пишут в Facebook, и первое, где появляются их стихи — это Facebook. Это придает если не больший, то иной смысл стихам, реагирующим на то, что происходит прямо сейчас. Взять, например, последние тексты Лены Фанайловой про Украину, которые появляются довольно быстро после тех или иных событий. Это их не обесценивает как поэтические тексты, просто социальные сети позволяют им появляться сразу. Есть и другие тексты, например, стихотворение Юлия Гуголева про пожар в «Зимней вишне»…
Это феерический текст, потрясающий. Очень страшный.
Да. И, в общем-то, уже на следующий день после события мы становимся читателями такого вот текста. Тут же. Технологии в этом смысле имеют очень большое значение, позволяют реагировать с огромной скоростью. Они также увеличивают аудиторию поэтического текста, дают возможность большему количеству людей сразу его прочитать, не ждать процесса изготовления книги. Тем более что деньги, которые поэт выручает за книгу, ничего не стоят.
Что возвращает нас к вопросу о том, каково практическое применение гуманитарного образования.
А каково практическое применение любого образования вообще? Я вижу метания школьных чиновников, которые думают, как же научить детей тому, что будет им полезнее всего…
Тем более что через пять лет все уже будет совсем не так, как сейчас. Хотя в этой груде хаоса есть дисциплины, где дела обстоят лучше — человеческая анатомия и законы физики вряд ли изменятся за ближайшие тысячи лет.
С гуманитарным образованием все не так, как кажется. Безусловно, классические филологи очень нужны, это люди, которые будут сохранять все, что написано до сих пор, разбираться в этом, сумеют ответить на любой вопрос, прочитать любой текст, найти соответствующую литературу. Но мы говорим не об этом, хотя то, что мы будем делать на курсе, кого-то может привести в литературоведение — и в этом нет ничего плохого, как и, например, в чистой математике. Мы живем в таком Вавилоне, где важно уметь слушать и понимать чужой язык, другого человека, где важно уметь формулировать свои мысли. Картинки, может быть, становятся важнее слов — но слова должны быть как картинки в некотором смысле. Ты должен уметь их считывать, должен уметь их производить так, чтобы они в точности передавали то, что ты хочешь сказать. Это то, что дает широкое гуманитарное образование — способность работать с текстом, представление о том, как его читать и как писать, как выделять в нем главное и в своем собственном тексте делать так, чтобы было понятно главное. Если ты этому научишься, то станешь бесценным специалистом на все руки и сможешь делать кучу всего. А идея, что можно подростку дать такие удивительные инструменты, чтобы точно и наверняка гарантировать, что он будет всю жизнь успешен — немного странная.
Конечно, нет, но все хотят. Ну, многие.
Даже если ты дашь ребенку все, что ему может, как ты считаешь, пригодиться во взрослой жизни, все нужное и полезное, разовьешь его всеми возможными способами…
Все равно всюду соломки не подстелишь.
Дело даже не в соломке, а просто нельзя заставить взять. Когда человек учится, главное, что он делает — он учится учиться, добывать информацию, которая ему нужна. И он всегда сам знает, что ему нужно. Если он не хочет что-то извлекать из того, что ему предлагают родители — значит, нужная ему информация находится где-то еще и он ее должен получать оттуда.
Кроме того, уже странно становится предполагать, что у человека будет одна профессия за всю его жизнь. Жизнь стала дольше и гораздо бодрее, мы меняем сейчас несколько профессий за это время, и это норма.
По большому счету, мы переучиваемся каждые несколько лет. Вопрос только в том, насколько мы научились переучиваться, внимательно относиться к тому, что мы делаем, и делать это хорошо.
Вот вы человек, который когда-то понял, что он про буквы. Что вы сделали с этим знанием?
Я пошла учиться на филологический факультет, занималась романо-германской филологией. Более-менее все время, с некоторыми перерывами, преподавала английский язык детям. Довольно долго работала в новостях на радио «Свобода», а потом работала редактором в издательстве Corpus. Поэтических сборников мы вообще не издаем, и в основном я занималась нон-фикшен — книжками по биологии, истории. У меня есть три поэтических книжки, последняя вышла давно, и сейчас я собираю новую — текстов достаточно, но я пока не очень ими довольна. Параллельно я постоянно устраивала всякие литературные мероприятия. Грузинский фестиваль «АртГруз», например, потом «Re:АртГруз», самые разные поэтические чтения. Из последнего — цикл «Стихи про меня» в московском клубе «Дом 12». Там самые разные люди читали свои любимые стихи. Было несколько удивительных вечеров — когда полтора часа читал архитектор Александр Бродский, или замечательный вечер композитора Саши Маноцкова. Сейчас я уже такие чтения не делаю, потому что это нужно делать совсем по-другому.
Как — «по-другому»? Более технологично? Есть уже эксперименты с сетевыми фестивалями, которые происходят и существуют только в онлайн-пространстве, без физического носителя.
С одной стороны, безусловно, технологии позволяют максимально расширять, например, географию участников и слушателей. С другой стороны, у ограниченного пространства есть свои плюсы. Происходит то, что нельзя повторить, химия, которую сложно передать. Можно придумать технологическую химию, но существует еще и некоторый гений места, который проявляется, когда ты делаешь что-то физическое, здесь и сейчас. Вот есть такой фестиваль современного искусства «Дебаркадер» в Челябинске, часть которого — поэтический фестиваль «Инверсия». Там был пример замечательного междисциплинарного формата. Дизайнеры ходили по городу и искали разные шрифты — надпись на заборе, вывеску, что угодно. Приносили фотографии, поэты выбирали себе шрифт и за день должны были написать стихотворение, а дизайнеры потом, тоже за день, — сделать к нему плакат.
Маяковский, «Окна РОСТА»!
Да. И это делалось здесь и сейчас. Еще один замечательный, невероятный проект — «Нешумы». Он был устроен так: театр современного танца и группа видеохудожников получали заранее текст от поэта. Они готовили музыку и сценическое движение на этот текст. Музыка, видео и поэтический текст в исполнении автора встречаются только на фестивале. Это шоу происходит в так называемом дебаркадере, в подвале огромного здания исторического музея Южного Урала, давшем название всему фестивалю. Поэт выходит со своей подборкой, за его спиной показывают видео, которого он не видит, а вокруг него происходит танец, о котором он ничего заранее не знает. Все вместе это своего рода импровизация — хотя видеоряд и танец подготовлены заранее, они не известны поэту. Его могут обматывать скотчем, вешать на него какие-то носки или как-то еще с ним взаимодействовать, а он должен читать свои тексты. Такое невозможно сделать в цифровом формате — но можно с подростками в «Марабу». И это тоже о том, как читать тексты: вот так его читают музыканты, танцоры, видеохудожники.
То есть не надо думать, что работа с текстом ограничена буквами.
Нет, не надо. Читатель в этом случае текст воспринимает вместе со всем остальным — звуком, движением, картинкой, вместе с тем местом, где это происходит. Люди пишут стихи не первое тысячелетие, и это им зачем-то нужно. В школах всегда есть уроки физкультуры и ритмики; как правило, никому не приходит в голову спросить, зачем этому учат детей.
Потому что человеку необходимо разностороннее развитие.
Да. Человеку важно уметь пользоваться своим телом, иначе ему становится нехорошо. Ему нужна физкультура, танцы, телесная экспрессия. Вот так же очень многие подростки пишут, и пишут много — у них есть в этом потребность, как в танце или беге. И если дать им аппарат, минимальный набор шагов, как в танце — показать им, как можно танцевать, какой кайф от этого можно получать, как танцевать с кем-то другим, — вот это то, что у нас на курсе будет происходить.
Мне было важно, чтобы детей не только увлекли наши учебные программы (в этом я была как раз уверена), но и чтобы все были живы, здоровы, счастливы, и не скучали без мамы. Мне кажется, у нас все получилось! (2016)
Марабу: летний лагерь для умников и умниц.Конечно, можно было бы организовать портал удаленного обучения, типа Coursera. Но мы быстро поняли, что самое главное, чего бы в таком подходе не хватало, это живого общения и возможности увидеть и почувствовать себя окруженным такими же умными, интересующимися взрослыми и детьми. Мы решили, что надо собрать их всех в одном месте, чтобы создать определенную групповую динамику. Знаете, интересные задачки интересно решать вместе! (2015)
Я хочу, чтобы дети могли гордиться своими корнями, чтобы для уехавших это был ресурс, а оставшиеся, наоборот, чувствовали, что они вполне в европейском тренде, а не что их заперли в православии и народности. Мне кажется, это очень важная вещь, потому что сейчас, действительно, быть человеком, принадлежащим к русской культуре, гордиться этим - это очень большая проблема. (2015)
18 летних лагерей, где дети будут счастливы (2017)
Каждый день участников ждут четыре пары занятий — две по традиции отданы математике, остальные можно выбрать по интересам. Источник
15 проверенных детских лагерей на лето (2016)
Набирающий силу проект с интеллектуалами-звездами.Источник
Нам хотелось бы, чтоб русские дети, живущие в Европе, знали, что Россия известна не только литературой позапрошлого века, Владимиром Путиным, нефтью и конфликтом с Украиной - но и сильной научной школой в области естественных и гуманитарных наук. Источник
Русские дети в Европе: математика и другие миры.
Многие дети, решив, что математика скучна и неинтересна, решают идти в гуманитарную сторону и так проживают свою жизнь, толком не узнав, что математика - это и увлекательно, и красиво. Источник
Нам хотелось бы, чтоб русские дети, живущие в Европе, знали, что Россия известна не только литературой позапрошлого века, Владимиром Путиным, нефтью и конфликтом с Украиной - но и сильной научной школой в области естественных и гуманитарных наук. Источник
Мультизадачный лагерь «Марабу» (2016)
Мы изначально против деления на «физиков» и «лириков» — нам кажется, что людям может быть интересно все. Поэтому-то мы предлагаем и гуманитарные, и естественно-научные предметы. При этом важно отметить, что наши занятия совсем не похожи на школьные. У нас нет идеи впихнуть в ребенка знания, мы хотим заинтересовать его наукой. Пока нам это удается.
Источник
Умный лагерь «Марабу» — «кто я?» или «что значит быть русским?» (2017)
Прежде всего, «Марабу» позволяет детям оказаться в сообществе людей, для которых интеллектуальная работа — привычный фон каждого дня.
ИсточникУмный лагерь «Марабу»: в новый сезон с новыми идеями
«А вы в этом году когда поедете в “Марабу”?» - такую фразу, сказанную совершенно обыденным тоном, как будто речь идет о кафе, завсегдатаями которого являются все присутствующие, все чаще и чаще услышишь в компании нескольких родителей школьников.
Источник
Что такое "Марабу"?
Одна из нашей целей - создать такую социальную сеть русскоязычных детей нового поколения, чтобы они продолжали общаться между собой.
Источник. См. стр. 4
Что такое "Марабу"?
Кажется, что Умный лагерь «Марабу» существовал всегда. Между тем этот образовательный проект появился на свет всего-то два года назад!
Источник
Что такое "Марабу"?
Мы решили организовать Умные каникулы для детей и Умный отпуск для взрослых - места, где можно и полноценно отдохнуть, и узнать много интересного.
Источник
И когда во время отпуска ты ловишь себя на том, что продолжаешь работать, просто из другого места, ты понимаешь, что твое право на месячный отпуск где-то потерялось. (2016)
Очень умный «Марабу»: место, где интересно учиться (2017)
Идея учебы на каникулах обычно принадлежит родителям. Это именно им хочется устроить досуг детей так, чтобы ни минуты свободного времени не пропало зря. Но оказывается, бывает и так, что учиться рвутся сами дети. Если, конечно, учеба не ассоциируется со скукой, а становится увлекательным открытием нового, а сам лагерь – возможностью встретить друзей и единомышленников.
Источник
Лагерь «Марабу» – перелетная птица (2016)
В лагере важно не столько то, что происходит с одним ребенком, сколько групповая динамика. И здесь меня потрясает одна вещь: мы провели уже несколько лагерей, и все они были совершенно разные. В одном и том же месте, с одной и той же программой оказываются разные дети, с разным настроением и желаниями. Поэтому мы всегда говорим родителям и даже прописываем в договоре, что оставляем за собой право менять программу уже после заезда. Если мы видим, что детям нужнее прогулка в лесу, чем лишний урок математики, то мы пойдем гулять в лес.
Источник
Что такое лагерь Марабу
10 - 14 лет - это не только период переходного возраста, но и время, когда ребенку можно привить любовь и интерес к науке. Источник
Математик или гуманитарий? В умном лагере «Марабу» хорошо всем!?
Мало какая страна мира может похвастаться таким количеством отличных детских лагерей, как США. Поэтому, узнав о том, что некоторые американские родители отправляют своих детей в русскоязычный лагерь в Чехии, мы немного удивились и решили узнать о нём подробнее. Источник
Весенний образовательный лагерь «Марабу» в Провансе
Интересные занятия, яркие впечатления и новые друзья из разных стран – вот, что такое каникулы в «Марабу».
Источник
Каникулы мечты: в Европе, но на русском языке! (2017)
Вы можете сказать «Эка невидаль! Да ведь у нас полно русских математических кружков и лагерей, зачем же ехать так далеко?» — и будете совершенно правы: с дополнительным математическим образованием у нас в США действительно все обстоит очень даже неплохо. Но у «Марабу» есть две уникальных особенности. Источник
Летние лагеря по программированию, робототехнике и бизнесу
Мы собрали 12 летних лагерей и школ, в которых дети смогут не только отдохнуть, но и набраться новых знаний и навыков в программировании, робототехнике, бизнесе и создании контента.
Источник
11 творческих, образовательных и спортивных лагерей, в которые можно отправить ребенка на лето
Рассказываем, куда еще не поздно купить путевку, чтобы организовать школьнику веселое и полезное лето.
Источник
Задача лагеря «Марабу» — дать детям не только возможность погрузиться в мир собственных интересов, но и расширить круг этих интересов (важная возможность для многих детей, сильно увлеченных чем-то одним). Кроме того, дети смогут подружиться со сверстниками, близкими им по складу и духу — а мы знаем, как важно подростку попасть в хорошую компанию!
Перед нами не стоит задача навязать ребенку жестко заданный объем знаний или следить за тем, чтобы дети постоянно находились в учебной колее. Наша задача — поощрять и развивать интересы ребенка, используя занимательные уроки, лекции, опыты, демонстрации, игровые сюжеты и так далее. Для того, чтобы всё это стало возможным, мы собираем в Умном лагере «Марабу» взрослых, которые умеют работать с детьми самого разного возраста, вкусов и интересов.
Живые, любознательные дети и внимательные, опытные взрослые — что еще нужно, чтобы ваш ребенок вернулся домой еще умнее?