Сергей
Кузнецов

Сергей Кузнецов и Анна Кадиева рассказывают о подростковых сменах 2018

До старта наших летних образовательных программ осталось меньше месяца. Организаторы «Марабу» — Сергей Кузнецов и Аня Кадиева — рассказывают, чем подростковые смены принципиально отличаются от детских, что нового придумали наши спикеры для смены «Науки о человеке» и каким детям подойдет программа «Бизнес. Экономика. Финансы».

В прошлом году вы впервые провели Умную школу для подростков, в этом в программе «Марабу» — две подростковые смены. Значит ли это, что такой формат очень востребован?

Сергей Кузнецов: В принципе, любая хорошая образовательная программа сегодня востребована: родители видят, что по самым разным причинам школы редко дают детям образование того уровня, которого бы нам всем хотелось. Разумеется, всегда есть хорошие школы — но иногда они находятся слишком далеко, не всегда ребенок может в них поступить… Наши клиенты из самых разных стран сталкиваются с одними и теми же проблемами — и это несмотря на то, что системы образования в разных странах заметно различаются.

Родители ждут, чтобы им предложили интересную образовательную программу — в том числе программу для подростков. Но, конечно, чтобы быть интересной, программа должна иметь какую-то свою идею, какой-то особый подход.

В нашем случае мы пытаемся делать две вещи. Во-первых, приглашать прежде всего реальных профессионалов, которые непосредственно занимаются тем, о чем мы хотим поговорить с подростками. Мне кажется, это очень важно, в том числе, для того, чтобы подросток мог понять, чем именно он хочет заниматься в будущем. Я, например, хорошо помню, как мне было трудно выбрать себе профессию: в моем окружении были химики и программисты, но не было, например, физиков и математиков, поэтому я не понимал, чем эти люди реально занимаются сегодня, а не, скажем, в фильме «Девять дней одного года». И вот когда мы приглашаем работающих профессионалов, у подростков образуется возможность поговорить с ними частным образом, задать вопросы, лучше понять, как выглядит их работа.

Во-вторых, мы стараемся делать подростковые смены тематическими и вместе с тем разнообразными. Уже второй год мы делаем «Науки о человеке», и под этим названием объединяются самые разные вещи — от генетики и биологии до антропологии или социологии. Все эти науки — науки о человеке, но ни в одном университете их не преподают вместе. Между тем, как мы знаем, самое интересное происходит на стыке наук; вот мы у нас в «Марабу» и пытаемся этот стык если не организовать, то продемонстрировать.

Хочется верить, что у нас неплохо получается — я думаю, когда вы будете читать это интервью, мы уже закроем запись на августовскую смену, там сейчас очень много желающих.

Вы берете на подростковую смену тех, кому исполнилось четырнадцать с половиной, а тех, кто младше, рекомендуете отправлять в детский «Марабу» — почему возрастная граница проводится именно в этой точке?

Сергей Кузнецов: В подростковом лагере все-таки складывается совсем другая атмосфера, чем в детском. Понятно, что наши семнадцатилетние ученики — это уже юноши и девушки, с соответствующим кругом интересов. Даже очень умный четырнадцатилетка может чувствовать себя некомфортно, оказавшись в компании людей, заметная часть интересов которых находится в области, до которой он еще не дозрел эмоционально или физиологически. Нам было важно избежать подобной ситуации, потому что она может быть для юного человека очень травматичной. Ну, например, все ребята в комнате каждый вечер преимущественно говорят на темы, в которых более младший ребенок не чувствует себя компетентным и уверенным.

Конечно, цифра 14,5 установлена методом проб и ошибок — мы видели, что пятнадцатилетним скучновато в детском лагере, а четырнадцатилетние могут столкнуться в подростковом лагере с теми проблемами, о которых я только что говорил. Конечно, когда речь идет о детях, которые уже ездили к нам, мы можем дать родителям совет, куда лучше отправить ребенка 14 лет и пяти месяцев. А что касается незнакомых детей — ну, надо же было где-то провести черту, вот мы и провели здесь. К тому же примерно в этом возрасте во многих странах и происходит переход от средней школы к высшей. Можно сказать, что это действительно переходный возраст.

Вы запускаете совершенно новую программу «Бизнес. Экономика. Финансы» — на что она в большей мере нацелена? Она больше теоретическая, рассчитанная на прокачку математических скиллов, или практическая? Для подростков, которые любят математику и финансовые модели, или для тех, кто мечтает создать свой стартап и разбогатеть? Бизнес и экономика — все-таки совершенно разные вещи. Как вы выбирали лекторов для этой смены?

Сергей Кузнецов: Как мы уже говорили, мы стараемся, чтобы наши программы были разнообразными. Мне кажется, объединение в одну программу бизнеса, финансов и экономики — ничуть не более смелое решение, чем прошлогоднее соседство генетики, биологии, социологии, семиотики и различных cultural studies.

Но главным в выборе тем было то, что 14, 15 и 16 лет — как раз подходящий возраст, чтобы посмотреть на людей, которые разными способами имеют дело с одной и той же материей — будь то различные способы думать о человеке или различные способы обращаться с деньгами. Например, людям, мечтающим создать свой стартап и разбогатеть, нужно понимать, как устроены финансы — разговор с инвесторами обычно требует хотя бы знания терминов и основных концепций.

Кроме того, в реальной жизни люди часто успевают позаниматься и тем, и другим — скажем, один из наших лекторов, Юрий Вировец, основатель известного портала HeadHunter (кстати, одного из первых российских стартапов), теперь больше известен как инвестор. Другой наш преподаватель, Владимир Тодрес, долгие годы был ведущим экономическим журналистом, возглавлял московское бюро Bloomberg, а сейчас работает директором в одном из семейных швейцарских банков, то есть занимается финансами. Я бы сказал, что связь бизнеса, финансов и экономики гораздо теснее, чем связь между теми предметами, которые мы объединяем под общим названием «науки о человеке».

Что изменится в структуре организации школы для подростков по сравнению с прошлым годом?

Анна Кадиева: Когда мы делали Летнюю школу в прошлом году, мы предполагали, что к нам поедут подростки, которые любят «Марабу», но переросли детский лагерь, а также те, кто хочет, возможно, погрузиться в какую-либо определенную тему и решить, будет ли им интересно заниматься этим всю жизнь.

При этом мы понимали, что подростки — уже почти взрослые люди, им нужно много места, много спорта, много активности, и старались сделать такое расписание, чтобы после напряженного учебного года они не провели еще две недели в четырех стенах на лекциях. Оказалось же, что наши подростки уж если заинтересованы, то с головой — регулярно преподавателей зажимали в углу после конца занятия и еще 40 минут задавали вопросы, пару раз они даже попросили дополнительную лекцию вместо свободного времени. Поэтому в этом году мы с теми преподавателями, кто может приехать надолго, обговорили новый формат факультатива (например, у нас много факультативов по биологии): встроенного в расписание занятия на интересную, но более узкую тему для желающих. При этом если кому-то это не интересно, он спокойно может не идти, а если кто-то хочет поучиться четыре пары в день вместо трех, то это не значит, что он остается без спорта или свободного времени.

Кроме того, нам кажется важным показать подросткам, что на одни и те же вещи можно смотреть с разных точек зрения и зачастую иметь совсем разные — но обоснованные и разумные — мнения, поэтому мы делаем в каждой смене несколько круглых столов, на которые пригласим преподавателей разных дисциплин. Это очень живая история, и нам бы хотелось, чтобы «марабушные» подростки понимали, что в реальной жизни такое часто случается.

Сергей Кузнецов: Не могу не сказать, что мы часто используем слово «лектор», и это вводит в заблуждение родителей. На самом деле многие наши занятия представляют собой тренинги, экономические игры или какие-то еще виды интерактивного обучения. Хотя, конечно, мы считаем важным сохранить и классический формат лекции — все-таки систематические и фундаментальные вещи нужно время от времени рассказывать вот таким традиционным путем, стоя у доски со слайдами.

Чем в этом году смена «Науки о человеке» отличается от прошлогодней? Судя по программе на сайте, она будет скорее с уклоном в медицину?

Анна Кадиева: Честно говоря, программа этого года отличается от прошлогодней почти всем, но главным образом — преподавательским составом. Понятно, что есть какие-то обязательные вещи, без которых нельзя обсуждать ничего — например, сложно говорить о любой биологии с людьми, не понимающими, что такое клетка. Но при этом у нас очень много новых преподавателей, а каждый новый лектор рассказывает о своей области по-своему, поэтому в итоге все равно получается совсем по-другому. Для нас это было очень важно, ведь многие участники прошлогодней школы едут в этом году опять на «Науки о человеке», поэтому мы действительно сделали так, что программа почти не повторяется.

Что касается уклона, то в этом году, как и в прошлом, мы разделили количество обязательных учебных часов (30 пар за две недели) пополам между естественно-научными науками (биология, медицина) и гуманитарными предметами (культурология, антропология, психология). Правда, если в прошлом году почти всю биологическую часть делал один преподаватель — Елена Гельфанд, то этим летом 15 пар разделили между собой три очень вдохновленных спикера — Инна Грошева, Яков Журинский и Гала Рубинштейн, и каждому хотелось побольше времени. Поэтому они придумали много факультативов, и поэтому кажется, что медицине посвящено больше времени. На самом деле преподаватели гуманитарных предметов (например, профессор Принстона Сергей Ушакин) ничуть не менее влюблены в свое дело и так же ждут возможности рассказать об этом подросткам. Так что, надеюсь, программа получится во многом новой, но все так же сбалансированной.

Сергей Кузнецов: На самом деле говорить, что программа с уклоном в медицину или, скажем, с уклоном в экономику, в принципе неверно: специфика подростковых программ — в том, что они очень гибкие, и мы во многом идем за пожеланиями самих учеников. Так, в прошлом году неожиданно для себя я был фактически вынужден прочитать в рамках гуманитарной части несколько лекций по истории американского и европейского феминизма — потому что подросткам это оказалось очень интересно и важно. То же самое относилось и к другим лекторам, которые, глядя на аудиторию, иногда меняли темы своих занятий.

Анна Кадиева: Это действительно так. Каждый год мы серьезно готовимся, учитывая опыт прошлых лет, мнения детей и преподавателей с прошлых смен, придумываем новые форматы и методологические подходы, стараемся стать все круче и круче — и при этом все время готовы свернуть с намеченной траектории, если этого требуют пожелания участников. Мы продумываем все и абсолютно готовы к сюрпризу — так что, уверена, обе подростковые смены будут интересны всем их участникам.