Дмитрий
Беззубцев
Беззубцев
Архитектура — то искусство, ради которого не надо идти в музей
Вы увлекаетесь архитектурой с 14 лет. А что это значит? Вы штудировали специальные книги, занимались в каких-то студиях?
Началось все с того, что я поступил в экстернат, — это такая школа, где можно ничего не делать. Я просто хотел проскочить 10 и 11 класс за год, чтобы при поступлении не сдавать письменный ЕГЭ по истории. Если бы я закончил школу в свой год, то попал бы на первый ЕГЭ по истории, а мне не хотелось. Экстернат был в хорошем месте — на Бауманской, у меня была куча времени, год я ходил по Москве, смотрел здания, фотографировал просто для себя на очень плохой фотоаппарат. Ну и, естественно, стал больше и больше читать про архитектуру, путешествовать. Потом поступил на истфак МГУ, параллельно ходил в МАРХИ на лекции, диплом на истфаке писал уже про архитектуру — «Методы и технологии исследования индустриального наследия на примере текстильных фабрик Московской области». Знаете такие старые кирпичные фабричные здания? Вот это про них.
В МАРХИ я учился просто для себя, никаких корочек у меня нет. Там была довольно лояльная проходная система: идешь мимо охраны с каменной рожей в потоке студентов и нормально проходишь.
А у вас есть любимый стиль в архитектуре?
Я люблю человеческий творческий гений: когда чувак просто взял и сотворил нечто классное, новое, реализовав таким образом свой творческий потенциал. Это возможно в любом стиле или направлении.
Мне нравится иррациональность, когда люди специально делают ошибки. Например, в русской архитектуре в XVII веке есть такая штука: окошечко, над ним заостренный килевидный наличник, который не заканчивается с карнизом, а мастер сознательно его продолжает, в разрыв карниза. А в это же время в Европе — барокко, похожая история: наверху или над окном здания вместо классического треугольника Парфенона появляется треугольник разорванный.
В современной архитектуре — это Даниэль Либескинд, американский архитектор польского происхождения, деконструктивист. Все знают его шедевр — еврейский центр в Берлине. Либескинд делает чумовые вещи. Оказавшись внутри его здания, ты не понимаешь, в каком именно месте находишься; берешь любую фотографию внутреннего пространства — непонятно, куда ты смотришь: вверх, вбок или вниз.
Про все это вы будете говорить с детьми? У вас будет четыре занятия. Как можно уложить историю архитектуры в это время? У детей должны быть какие-то базовые знания?
Это можно сделать за два часа; мы практикуем такие занятия в Москве: садимся с группой где-то в 25 человек так, чтобы я каждого мог слышать. Смотрим разные стили: от доисторических храмов Мальты, античность, романика, готика, ренессанс, барокко, классицизм, к началу XХ века, модерну и Корбюзье. Естественно, это и слайды, и загадки, и разные интерактивные штуки. В конце я открываю гугл-панораму и предлагаю: «Назовите какое-нибудь классное место? Любое здание, любой город». Потом открываю картинку и замолкаю, а участники мне сами все рассказывают. На самом деле, даже взрослые часто приходит на мои лекции с практически нулевым знанием, и это нормально. Я работал со студентами из американской глубинки, которые в своей жизни не видели ни одной колонны, и все равно результат даже после одного занятия удивительный. А у нас будет курс из четырех занятий в лагере, куда приезжают довольно мотивированные дети из разных стран, которые живут с образованными родителями и много путешествуют.
Ваш курс не просто про историю архитектуры, но и про «угол зрения». А что это за угол такой? В чем состоит ваша методика?
Моя миссия — дать практические навыки, то, что я называю практикой архитектурного зрения. Архитектура с нами всегда рядом: по дороге в школу, в поездках за город, в больших путешествиях. Для того, чтобы научиться ее замечать, для начала надо, чтобы глаз настроился. Обычно мы скользим взглядом по зданиям, мы не знаем, как с этим обращаться, на что смотреть. Нравится или не нравится, красиво или некрасиво, цепляет – не цепляет, — вот это — базовая реакция. А я даю базовые понятия: что есть архитектурные арсеналы, что есть разные стили, — и у каждого — свои приемы и фишки. И эти фишки на самом деле очень легко распознать, потому что они все укладываются в одну глобальную философию: здание надо как-то подать и оформить. Как мы его оформляем? Для классики, например, было важным в конце архитектурного объема подвести итог. То есть, ты поставил вертикаль-вертикаль-вертикаль-вертикаль (четыре колонны), а в конце поставь на них горизонталь. Готике этот прием, скажем, не важен. Готика никакого итога не подводит, она аккуратно растворяется в небе. Зато модерн тоже подводит итог, но иначе: гипертрофированный карниз, совершенно не монументальный, тогда как в классике он обязательно должен быть тяжелым.
Для меня важно, чтобы люди, после наших занятий могли что-то понять в архитектуре, осознаннее на нее смотреть, — да просто чтобы получать от этого кайф! Архитектура — то искусство, ради которого не надо идти в музей, оно рядом с нами, постоянно: вот оно, по дороге в школу, его можно потрогать. Ты ходишь по любому городу и видишь, что вокруг тебя куча разных смыслов, идей, потоков. Я лично считаю, что это делает жизнь более полной и красивой. Эти потоки постоянно на нас выливаются, а я просто делаю так, что мы им открываемся.