Александр
Гаврилов
«Я с восхищением наблюдаю в «марабушных» детях способность и желание мечтать о лучшем»

Сергей Кузнецов и один из преподавателей нашего весеннего лагеря «Бургундия: первопроходцы и первооткрыватели» Александр Гаврилов поговорили о том, что будет происходить с детьми в лагере, о связи инженерии и литературы и о том, что бывает, когда люди не умеют мечтать.

Сергей Кузнецов: Саша, давай поговорим про весеннюю детскую программу?

Мне очень повезло, что моими партнерами по этому проекту будут Анна Козлова и Айрат Багаутдинов. Айрат, как все знают, делает безумный исследовательский проект «Москва глазами инженера». Меня сначала коробило это название, потому что для меня, ребенка советских 70-х, фраза «глазами инженера» звучит то ли как «глазами бездельника на ставках», то ли как «глазами бездушной машины». Но в итоге сейчас «Москва глазами инженера» — один из самых интересных исторических проектов для меня. Потому что он показывает не то, как живет город, а то, как сделаны разные удивительные и поразительные для нас вещи в городе; мы видим, что именно инженерный подход делает город таким, как он есть. И вот этот инженерный подход, с одной стороны, выстраивает виртуальную реальность такой, как мы хотим; а с другой — у него есть историческая точка начала, привязки, точка, с которой все началось — самый конец XIX века, когда Эйфель построил здание рынка в Лионе, но еще не перекинулся на Париж и не построил свою знаменитую инженерную штуковину посреди столицы мира.

А как книжки вписываются в контекст инженерного подхода?

Когда мы определили, что речь пойдет о первооткрывателях, об инженерном подходе к реальности в европейской культуре, я мгновенно понял, про что буду говорить я. Благодаря инженерному типу сознания появилась совершенно особая литературная реальность — мир литературно-научной фантастики. Когда литератор занимает метаинженерную позицию — он становится инженером инженеров.

Вот Горький велел всем писателям становиться инженерами человеческих душ, а Жюль Верн не хотел проектировать и создавать любые человеческие души. Его интересовал только тип первооткрывателя, инженера, создателя. И в этом смысле капитан Немо, Ийон Тихий, персонажи Олдоса Хаксли или рассказ «Вельд» Рэя Брэдбери (ну если считать персонажем рассказа сам вельд, а не детей и взрослых) — это все некоторым образом часть одного и того же; часть осмысления инженерного подхода через его работу с мечтой. Выясняется, что инженерный подход без мечты вообще теряет всякий смысл.

Для людей, воспитанных в позднем Советском Союзе, это очень понятно…

Да, мы лично знаем, во что превращается инженерный подход, лишенный мечты: в поздний СССР, ну или в политтехнологии ранних постсоветских времен, потому что это то же самое. Образ такого инженера-циника, у которого в руках все еще есть орудие преобразования мира, но уже нет мечты, которая бы его влекла в какое-то светлое будущее. Он просто крутит гайки в любую сторону, потому что ему все равно. Интересно, что фантастика — это такое концентрированное формулирование мечты о будущем или о прошлом, в зависимости от того, куда общество активнее разовьется, вперед или назад.

То есть ты будешь говорить с детьми о мечтах?

Так или иначе, работа с мечтой — главное, что дало фантастике жизнь и поддерживает ее до сих пор. Как фантастика позволяет человеку выстраивать мечтание? Мне кажется, что это очень важный разговор с детьми, и для меня тоже важно: вот эти юные люди, с которыми мы встречаемся в «Марабу», с некоторыми — год за годом или несколько раз в год, — они мечтают и любят? Есть ли у них ожидание собственной жизни и развития собственного пути?

Для меня этот вопрос важный, потому что в моем поколении в разные периоды его жизни я видел то больше мечтателей, то меньше; то больше циников, то снова меньше циников. И я с восхищением наблюдаю в «марабушных» детях способность и желание мечтать о лучшем.

С другой стороны, я понимаю, что большая часть мечты у детей перехвачена массовой культурой. То есть когда ты им говоришь: «А теперь давайте помечтаем», они очень искренне, чисто и с душевным жаром воспроизводят некоторые паттерны мечтания, введенные в массовую культуру через фантастическое повествование о супергероях, об успехах в науке, через повествование об Илоне Маске — абсолютно фантастическом персонаже в искусстве.

Мне кажется, важно позволить детям посмотреть на собственные мечтания; помочь им понять, каким образом человечество мечтает вообще. Вот, собственно, про это мы и будем разговаривать в рамках программы весеннего детского «Марабу» в Бургундии.